То есть, я должна съехать со своей дачи? — возмутилась Катя, когда муж предложил дом братцу

Часть I. Разговор за ужином
— То есть ты предлагаешь, чтобы я уехала с дачи, чтобы здесь обосновался твой брат с семьёй? — Катя уставилась на мужа так, будто не верила своим ушам.

— Может, временно поживём в квартире? — не поднимая глаз от тарелки, проговорил Андрей. Ложка застыла у его рта, как будто он сам удивился собственной смелости. — Просто… Игорь попросил. Им некуда деться.

Катю словно окатили ледяной водой. Опять этот Игорь. Она медленно положила вилку, стараясь держать себя в руках.

— Подожди. Ты в серьёзной манере предлагаешь, чтобы я освободила дачу ради твоего брата и его семейства? — её голос был усталым, но в нём появилась угрожающая холодность. — Сколько это будет продолжаться, Андрей?

Он покраснел, уткнулся в еду, как будто картошка перед ним требовала максимальной концентрации. Только виноватый румянец на его щеках выдавал смущение.

— Андрей, я с тобой разговариваю! — Катя звякнула вилкой по тарелке. — Ты хоть осознаёшь, что сейчас сказал?

— Кать, ну это всего на пару недель, — промямлил он, наконец заговорив. — У них там ЧП — соседи сверху залили квартиру, ремонт предстоит серьёзный. Игорь звонил, почти в панике. Им срочно нужно где-то переждать.

Паника, ага. Катя едва заметно усмехнулась. И как удобно — каждый раз какая-то беда, и снова все дороги ведут к ней.

— То есть ты не посоветовался со мной и просто решил, что они приедут сюда?

— Это же наша дача, — пробормотал он.

— Нет. Это моя дача, — отчеканила Катя. — Её мне завещала бабушка. И все документы оформлены на меня. Ты это знаешь.

Она встала и подошла к окну. Закатный свет окутывал участок мягким оранжевым свечением. Всё здесь — её труд, её спокойствие, её уединение. С каждой грядкой, с каждым кустом — личная история.

— Андрей, ты хоть понимаешь, что лето — это единственное время, когда я могу отдохнуть по-настоящему? — голос её дрожал от едва сдерживаемых чувств. — Я живу в ожидании этих нескольких месяцев на природе.

— Я понимаю, — кивнул он, наконец отодвигая тарелку. — Но всё-таки это семья. У них дети. Им тяжело сейчас.

Семья. Катя фыркнула про себя. Этот «близкий» брат, с которым они едва ли видятся раз в год…

— У них не было других вариантов? Снять дом?

— Сейчас дачный сезон, цены бешеные. И они в трудном положении…

Они всегда в трудном положении, подумала Катя.

Она обернулась. Андрей выглядел измученным и виноватым, но не собирался отступать. Катя узнала в этом выражении упрямство.

— Ладно, — сдалась она после паузы. — Две недели. Не больше. Сразу обговорим границы и правила.

Облегчение на лице мужа было почти трогательным. Катя даже невольно усмехнулась — горько, но всё же с улыбкой.

— Спасибо тебе, Катюш. Я и не думал, что это вызовет такие сложности.

— Ты должен был сначала спросить. Это мой дом, мой угол. Не забывай об этом.

— Прости. Больше так не поступлю.

Катя кивнула, но внутри уже поселилось нехорошее предчувствие: что-то подсказывало ей, что «две недели» — это только начало.

Часть II. Гости без приглашения
Вечером воскресенья, когда вещи уже были собраны для возвращения в город, послышался шум подъехавшей машины. За ней — ещё одной.

— Кто это? — Катя остановилась, держа в руках сложенное полотенце.

Андрей выглянул в окно. Его лицо побледнело.

— Это Игорь… Но они же должны были быть только на следующих выходных!

«Вот и началось», — пронеслось у Кати в голове. Она подошла ближе и застыла, глядя в окно.

На участке, словно из туристического автобуса, вывалилось целое шествие: Игорь с усталой улыбкой, его жена — элегантная, как из глянца, двое детей, и… пожилая женщина с твёрдым, почти военным взглядом.

— А это кто? — Катя кивнула на незнакомку.

— Похоже, мать Риты… Валентина Петровна, — пробормотал Андрей.

— Прекрасно. Просто праздник какой-то. Ты говорил про Игоря с семьёй, а приехал целый гарнизон.

Катя сделала глубокий вдох. «Только бы не взорваться», — подумала она и направилась к двери. Андрей, виновато ссутулившись, поспешил за ней.

— Привет! — радостно распахнул руки Игорь, неся огромную сумку. — Мы тут немного пораньше… Сюрприз!

— Ещё какой, — пробормотала Катя, наблюдая, как гости без зазрения совести топчут её любимые петунии.

Мальчик пронёсся мимо, едва не сбив её с ног.

— Антон! Тише! — лениво крикнула Рита. Затем приблизилась к Кате и едва коснулась щекой воздуха у её лица. — Как тут у вас мило! Такая деревенская атмосфера.

Деревенская… Катя сжала зубы. Этот «деревенский стиль» стоил ей нескольких лет упорного труда и не одной поездки в строительный.

— Мам, проходи, не стесняйся, — скомандовала Рита. — Катя, познакомься: моя мама — Валентина Петровна.

— Надеюсь, всем хватит места, — прозвучало это не как вопрос, а как утверждение. Катя похолодела.

— Мы вообще-то ждали вас позже, — сказала она, стараясь сохранять вежливость.

— Нам пришлось уехать пораньше. У нас уже начали рушить стены. Пыль невозможная, дышать нечем, — заявила Валентина Петровна и прошла в дом как к себе домой.

Следом — девочка с огромными глазами. Потом мешки, коробки, велосипеды…

— Андрей, можешь на минутку? — Катя дёрнула мужа за рукав и увела в сторону. — Они что, переезжают сюда жить? Это что вообще за армейский обоз?

— Я сам в шоке… Я не знал про тёщу. И про столько вещей тоже. Сейчас поговорю с Игорем.

Но поговорить не удалось. Следующие часы прошли в суете: дети носились по дому, Рита распоряжалась, Валентина Петровна критиковала каждый квадратный метр, а Игорь бесконечно кому-то звонил.

К вечеру Катя чувствовала себя выжженной. В доме, который был её личной крепостью, теперь царил хаос и чужие голоса.

— Не волнуйся, мы тут всё устроим, — улыбнулась Рита, провожая их до машины. — Когда вернётесь — не узнаете это место!

Именно этого Катя и боялась.

Всю дорогу она молчала. Андрей пытался что-то сказать, но наталкивался на её ледяное молчание.

— Ты ведь понимаешь, что они не на две недели? — наконец проговорила Катя, когда они подъехали к дому. — Они приехали с концами.

— Это же временно, пока идёт ремонт…

— Какой ремонт, Андрей? Ты видел фото? Слышал подробности? Это не временно. Это затяжной набег. И ты им дверь открыл.

Он ничего не ответил.

Катя знала — эта история только начинается.

 

Часть III. Невидимая хозяйка
Утром понедельника Катя проснулась раньше обычного. Не потому что не выспалась — просто внутреннее беспокойство не отпускало. С тех пор как она отдала ключи от дачи, что-то внутри неё словно оборвалось.
На кухне Андрей наливал себе кофе. Он избегал взгляда жены, как школьник, проваливший контрольную.

— Я собираюсь съездить туда в пятницу, — сказала Катя, присаживаясь за стол.

— Уже? Может, подождём до выходных? — попытался возразить он.

— Нет. Хочу сама всё увидеть. Проверить.

Андрей замолчал. Катя знала: он тоже чувствовал, что ситуация вышла из-под контроля, но боялся признаться.

Пятничный вечер встретил её запахом дыма и жареного мяса. Уже подъезжая к даче, Катя услышала громкий смех и увидела клубы дыма, поднимающиеся от мангала. На её любимой клумбе стоял пластиковый стол, обставленный дешёвыми стульями. На верёвке между деревьями сушились какие-то простыни. На качелях качался мальчик и пил из бутылки газировку.
— О, Катя! — радостно воскликнул Игорь, подходя к ней с рюмкой в руке. — Мы тут шашлычки, семейный вечер. Присоединяйся!

— Я не приглашена, — спокойно ответила Катя, обводя взглядом участок. Всё выглядело как после стихийного бедствия.

Газон — вытоптан. Клумбы — в пыли и окурках. Садовые фонари — убраны. На их месте стояла сушилка для белья.

— А вы тут основательно обустроились, — заметила она.

— Ну, ты же сама разрешила. А мы подумали: если уж жить, то с комфортом, — улыбнулась Рита, появившись из дома в халате и с мокрыми волосами. — Ой, прости, у тебя там в ванной засор — Андрей сказал, можно будет сантехника вызвать?

— Сантехника? — переспросила Катя, будто ей не расслышалось.

— Ну, у вас трубы старые, не рассчитаны на большую нагрузку. Мы пока в тазиках воду сливаем, но это же неудобно.

Катя прошла в дом. Обои на кухне облупились от влажности — очевидно, готовка тут теперь шла без остановки. В спальне стоял раскладной диван, а на её рабочем столе лежали школьные тетради и фломастеры. Детские.

Моё пространство, — пронеслось у неё в голове. Они стерли его подчистую.

Вечером Катя вызвала Андрея на разговор на крыльцо.
— Это уже не “пара недель”, Андрей.

— Я знаю, — он потупился. — Просто как-то всё быстро завертелось. И Валентина Петровна приболела — не хочется гонять их туда-сюда…

— А меня тебе не жаль?

— Кать…

— Ты знал, что я живу этим местом. Ты видел, как я работала здесь каждое лето. А теперь я гость в собственном доме.

Он не ответил. Только посмотрел в сторону костра, где Игорь рассказывал анекдоты, а Рита заливалась хохотом.

Часть IV. Возвращение контроля
На следующее утро Катя встала раньше всех. Села за стол и начала писать.
К обеду на холодильнике висело распечатанное объявление:

ПРАВИЛА ПРОЖИВАНИЯ

Дача предоставляется сроком до следующего воскресенья.
Расходы по коммуналке и ремонту — за гостями.
Обращение к хозяйке — вежливое, с уважением.
Детям запрещено бегать по клумбам.
Катя оставляет за собой право досрочно завершить “гостеприимство” при несоблюдении условий.
— Это что? — нахмурился Игорь.
— Это правила. Хочешь жить здесь — соблюдай.

Валентина Петровна, заваривая чай, буркнула:

— Мы и так всё делаем как надо. Не выгонять же нас за цветы.

— Уверяю вас, могу и за меньшее, — с милой улыбкой ответила Катя.

Андрей сидел тихо. Он знал: она всерьёз.

К концу недели воздух на даче стал другим. Валентина Петровна вдруг заявила, что чувствует себя лучше и «всё же вернётся домой, не хочется напрягать». Рита предложила “временно съездить к её подруге на дачу, ближе к городу”. А Игорь пообещал «поискать что-то посуточно».
В воскресенье вечером Катя вышла на пустой участок. Петунии были примяты, но ещё живы. Фонари стояли криво, но горели. А тишина… тишина снова принадлежала ей.

Андрей подошёл сзади, обнял за плечи.

— Ты всё правильно сделала, — сказал он.

Катя не ответила. Просто смотрела на вечерний свет, заливший грядки. Как будто после шторма возвращался покой.

Теперь это снова моё.

Часть V. Маленькая просьба
Прошло две недели. Катя наслаждалась тем, что её мир снова стал тёплым, ухоженным и тихим. На участке вернулась гармония: подправлены клумбы, очищен прудик, даже старый мангал был наконец заменён на новый — подарок самой себе.
Андрей, заметив, как она изменилась, стал вести себя иначе. Больше не принимал решений без её согласия. Почти не спорил. Видимо, понял: вторжения больше не будет.

Но в пятницу вечером на телефон Кати пришло сообщение. От Риты.

Привет, Катюша! Как у тебя дела? Слушай, хотела попросить одну маааленькую услугу… Можно мы с Антоном приедем на выходные? Совсем ненадолго! Сын соскучился по воздуху, а я — по покою… ❤️
Катя молча уставилась в экран. «Маааленькую услугу». Как будто это не та же Рита, которая месяц назад распоряжалась её домом, как генеральша. Которая вызывала сантехника без спроса и называла авторский интерьер «деревенским колоритом».
Она перешла в чат с Андреем и переслала ему скрин.

Считаешь, я должна ответить?
Ответ пришёл быстро:
Ты решаешь. Это твой дом. Я не лезу.
Катя немного подумала, поставила чайник, налила себе зелёного и вернулась к сообщению.
Набрала:

Рита, здравствуй. Нет, к сожалению, на этих выходных не получится. У меня гости.
Через минуту пришёл ответ:
Оу, понятно. Тогда в следующий раз. Надеюсь, не навсегда закрыта дверь?
Катя медленно улыбнулась. Впервые эта улыбка не была горькой. Не была вымученной. Просто — спокойная.
Рита, дача — не отель. Но если ты когда-нибудь захочешь приехать как гость, а не как хозяйка — поговорим.
Ответа больше не последовало.
Часть VI. Новые границы
В субботу Катя с утра расставляла по участку гортензии в кадках. Из города приехала её старая подруга Инна — живущая в Испании, шумная, жизнерадостная и абсолютно чуждая понятию «пользоваться чужим».
— Господи, как тут круто! — восхищалась Инна. — Да ты здесь как в своем мире. Всё продумано. Я бы никогда не уехала.

— Да, — кивнула Катя. — Я тоже теперь не хочу никуда уезжать.

Они пили вино под перголой, ели вяленые томаты собственного маринада и обсуждали жизнь. Катя впервые за много месяцев говорила о себе, а не оборонялась.

— У тебя тут был кто-то? — поинтересовалась Инна, оглядев старую картину на стене — немного криво повешенную.

Катя фыркнула.

— Был целый цирк. Только без билетов. И без расписания.

Инна рассмеялась:

— Ну, теперь у тебя тут театр одного актёра. Хозяйка. Главная роль. Аплодисменты — грядки.

Катя подняла бокал:

— За заново отвоёванное.

Их смех разнёсся над участком, как звон колокольчиков.

Но где-то в пригороде Рита уже обсуждала с Игорем:
— Ну ничего. Не сегодня, так осенью. У неё всё равно там отопления нормального нет. На зиму точно к нам приедет сама. Вот тогда и посмотрим.

А Игорь только пожал плечами:

— Ты её больше не знаешь. Она изменилась. Там теперь тебе не рады.

Но Рита не верила. Ей всегда казалось, что всё можно взять, если просто красиво улыбнуться.

Только теперь Катя научилась говорить “нет” — и не объяснять почему.

 

Прошло ещё два месяца. Август медленно перетекал в сентябрь. Утро стало прохладным, в траве появились первые жёлтые листья. Катя, завернувшись в шерстяной плед, пила кофе на веранде и смотрела, как солнце лениво просыпается над участком.
Она перестала ждать звонков. Перестала проверять, не написала ли снова Рита. В доме стояла тишина — та, что наполняет, а не пугает. Дом больше не был крепостью, которую нужно защищать. Он снова стал её.

В один из вечеров, когда Катя наводила порядок в сарае, подъехала машина. Андрей.

— Привет, — тихо сказал он, выходя.

— Привет, — отозвалась она. Без раздражения. Без тепла.

— Я подумал… может, ты готова поговорить?

Катя кивнула. Они сели на скамейку под орешником. Там, где весной она впервые поняла, что теряет себя в угождении другим.

— Я знаю, что много напортачил, — начал он. — Тогда, с Игорем… Я пытался быть “хорошим братом”, но забыл, что для начала должен быть нормальным мужем.

Катя молча смотрела на свои ладони. На них остались следы земли — перед приходом Андрея она пересаживала розмарин.

— Ты никогда не спрашивал, чего хочу я, — наконец сказала она. — Ты всегда ставил чужих людей вперёд. Я устала жить на втором плане. Я в этом доме — не вахтёр. И не фон.

Он кивнул.