Куда это ты собралась?! К тебе же гости приехали! — удивилась свекровь, но получила такой ответ, какой и заслуживала

Алина с трудом втащила в квартиру пакеты с покупками. Пятница, конец недели, и в голове была лишь одна мысль — горячая ванна и тишина. Но едва она переступила порог, споткнулась о чужой рюкзак, брошенный прямо посреди прихожей.
— Что за ерунда… — пробормотала она, пытаясь понять, откуда он взялся.
Из гостиной донеслись громкие голоса и смех. У Алины неприятно кольнуло сердце — у них кто-то был. Она прошла дальше и остановилась у дверей кухни.
За столом, как дома, сидели трое незнакомых людей. Свекровь, Лидия Петровна, хлопотала с чайником и улыбалась так, будто происходящее было в полном порядке.
— О, Алина! — радостно воскликнула она. — Познакомься с нашими гостями!
Алина поставила пакеты на пол и спросила ровно, хотя внутри всё уже кипело:
— А это кто?
— Моя сестра Галя, её муж Вася и сын Степан. Решили у нас остановиться! — гордо представила свекровь.
«Остановиться?..» — эхом прозвучало у Алины в голове.
Тётя Галя, ярко накрашенная женщина с телефоном в руках, едва заметно кивнула. Дядя Вася, не переставая жевать, что-то пробурчал. А их сын, мужчина лет тридцати, уставился на Алину с нескрываемым интересом.
— А где Максим? — наконец спросила она, делая вид, что не замечает бардака на столе: обглоданные кости, грязные тарелки, открытая банка солений.
— На работе, конечно, — махнула рукой свекровь. — Он знал, что они приедут.
— А я почему нет?
На кухне воцарилась тишина. Лидия Петровна обернулась и сказала с нажимом:
— Мы же семья. Нужно было отдельно предупреждать?
— У нас даже еды на всех нет, — не выдержала Алина.
— Ну ты скажешь тоже! — фыркнула свекровь. — Сами сообразим.
— Да ладно, — буркнула тётя Галя, не отрываясь от телефона. — Мы не голодранцы какие-то, привезли картошку и закрутки.
Алина заметила мешок с грязной картошкой в углу и почувствовала, как сердце сжалось.
— А спать они где будут? — спросила она, с трудом сохраняя спокойствие.
— Стёпа — на диване, а Галя с Васей в детской, — спокойно пояснила свекровь.
— В детской? Там же кроватка и вещи ребёнка!
— Ничего, переставим, малышу всё равно всё равно, — отрезала Лидия Петровна.
У Алины потемнело в глазах. Вещи её дочки собирались «сгрести в кучу» ради людей, которых она даже не приглашала.
— Ладно, я сейчас вернусь, — процедила она и вышла в коридор.
Позади послышался чей-то ехидный смешок:
— Чувствительная…
Алина достала телефон и набрала мужа.
— Ты знал? — спросила она шёпотом.
— Знал. Мама сказала, ты тоже в курсе, — неуверенно ответил Максим.
— В курсе?! Твои родственники устроили пир в моей кухне и уже распределили спальни! — её голос дрожал.
— Дорогая, это же родня…
— А я тебе не родня?!
В трубке повисла тишина.
— Ладно, скоро приеду, — выдохнул Максим.
Алина опустила телефон. Подняла глаза — и встретилась взглядом со Степой, который, не смущаясь, ковырял зубы её вилкой.
Через час она вышла из ванной, умытая холодной водой. За дверью стоял гул: смех, звон посуды, тяжёлые шаги. В гостиной картина была удручающая: Степа развалился на диване, бросая шелуху от семечек прямо на пол. Вася скинул ботинки и устроил ноги на журнальном столике. А Галя спокойно рылась в её серванте.
— Вы что творите? — сорвалось у Алины.
Галя обернулась с хрустальной вазой в руках.
— Ой, а что, нельзя? Такая вещица, думала, сувенир.
— Это подарок моей мамы, — процедила Алина, забирая вазу.
— Ну и характер у тебя, — хмыкнул Вася. — Мы ж не воры, просто посмотрели.
В этот момент в комнату вошла свекровь с охапкой её полотенец.
— Это мои полотенца! — возмутилась Алина.
— Ну и что? Гостям надо же чем-то пользоваться, — равнодушно сказала свекровь. — Ты же не дашь грязные.
— У меня есть отдельные для гостей! — с трудом сдержалась Алина.
— Какая разница, — отмахнулась та.
Раздался звонок в дверь.
— Наверное, Максим, — оживилась свекровь.
Муж действительно вошёл через минуту, усталый, но улыбчивый.
— Ну что, познакомились? — спросил он.
— О, Максик! — радостно встретил его Вася. — Мы тут уже освоились.
— Вижу, — кивнул Максим, снимая куртку.
— А твоя жена чего-то нервничает, — ухмыльнулся Степа.
Алина отвернулась, не желая даже смотреть на него.
Максим вздохнул и потянул жену на кухню:
— Давай поговорим.
— Ты вообще видишь, что происходит?! — сорвалась Алина, едва дверь закрылась. — Они ведут себя как в сарае!
— Ну не преувеличивай… Они просто из деревни, у них привычки такие.
— Максим, я не обязана это терпеть у себя дома!
— Потерпи пару дней… ради мамы, ради семьи…
Алина посмотрела мужу в глаза, и её голос дрогнул:
— А я тебе не семья?!

 

Максим замолчал, уткнувшись взглядом в столешницу. Он явно не ожидал, что жена так резко поставит вопрос.
Алина стояла напротив, прижимая руки к груди, словно защищая себя от всего происходящего.
— Я устала, — наконец произнесла она глухо. — Это мой дом. Здесь должна быть тишина, уют. А сейчас я чувствую себя чужой в собственной квартире.
Максим сжал губы, будто хотел что-то сказать, но в коридоре снова раздался громкий смех и хлопок двери — кто-то из гостей полез в холодильник.
— Видишь?! — Алина показала рукой в сторону. — Они хозяйничают, будто это их жилище!
— Но мама… — попытался вставить Максим.
— Мама? — перебила она. — А я? Я мать твоего ребёнка. У меня тоже есть право на спокойствие.
Максим потерялся. Его взгляд метался между женой и шумом из гостиной.
Вдруг дверь распахнулась, и в кухню ввалилась свекровь.
— Что вы тут шепчетесь? — спросила она с прищуром. — Не красиво от компании прятаться.
— Мама, хватит, — неожиданно резко сказал Максим. — Мы разговариваем.
Лидия Петровна от удивления приподняла брови.
— Ах вот как? Уже и слово родной матери сказать нельзя? — она сложила руки на груди. — Всё из-за неё, — кивнула на Алину. — Вечно всем недовольна!
Алина почувствовала, как внутри всё сжимается, но на этот раз она не опустила глаза.
— Я недовольна не тем, что приехали ваши родственники, — спокойно, но твёрдо сказала она. — Я против того, что меня даже не спросили. Что мои вещи берут без разрешения. Что в комнате моей дочери кто-то собирается ночевать.
В кухне повисла напряжённая тишина.
Максим тяжело выдохнул.
— Мама, — произнёс он наконец. — Алина права. Надо было хотя бы предупредить её.
— Ой да ну вас, — махнула рукой свекровь. — Раздули трагедию на пустом месте! Семья приехала — и что?
Из гостиной донёсся голос Степы:
— Тёть Лид, а у вас пива нет?
Алина едва сдержалась, чтобы не взорваться.
— Нет, — отрезала она, и голос её прозвучал так, что даже свекровь обернулась.
Максим впервые за вечер посмотрел на жену иначе — не с усталостью, не с раздражением, а с каким-то уважением.
— Я сам разберусь, — тихо сказал он и направился в гостиную.
Алина осталась стоять в кухне, слушая, как муж говорит твёрдым голосом:
— Степа, вещи собери. Галя, Вася, вам завтра лучше к маме в деревню. У нас маленький ребёнок, нам нужен порядок.
В ответ раздались возмущённые выкрики, но Максим не сдавался. И впервые за долгое время Алина почувствовала — она не одна.

 

Гостиная загудела, как улей.
— Это что ещё за новости? — первой возмутилась тётя Галя, оторвавшись от телефона. — Мы только приехали, вещи разобрали, а нас уже выставляют?
— Да вы шутите, что ли? — поддержал её дядя Вася, тяжело поднимаясь из кресла. — Мы к вам дорогу гнали полдня, а теперь обратно?
Степа захохотал, подбрасывая семечки в рот:
— Да ладно, брат, чего ты. Жену свою послушал? Она тут главная, что ли?
Алина, стоявшая в дверях кухни, почувствовала, как к щекам приливает жар. Слова двоюродного брата прозвучали с издёвкой, но внутри вдруг что-то щёлкнуло — вместо злости появилась холодная решимость.
— Да, я здесь хозяйка, — сказала она чётко, глядя прямо на Степу. — И если кто-то этого не понимает, дверь там.
В комнате повисла тишина.
Свекровь резко поднялась, лицо её вспыхнуло:
— Как ты смеешь так разговаривать с моей семьёй?!
Алина повернулась к ней, стараясь говорить спокойно, но каждое слово отдавалось металлом:
— Это и моя семья тоже. Но уважение должно быть взаимным. Я не обязана терпеть хамство в своём доме.
Максим шагнул вперёд и встал рядом с женой. Его рука слегка коснулась её плеча — жест простой, но для Алины значивший многое.
— Мама, гости поедут завтра, — сказал он твёрдо. — Сегодня переночуют, а утром уедут. Мы с Алиной сами решим, кого и когда приглашать.
— Максим! — воскликнула свекровь, словно её ударили. — Ты ради неё предаёшь родных?!
— Я ради семьи делаю выбор, — тихо ответил он. — Моей семьи.
Степа фыркнул, Вася что-то пробурчал, а Галя закатила глаза. Но все вдруг притихли — спорить больше было не с кем.
Алина почувствовала, как напряжение немного спадает. Она знала: впереди ещё будут разговоры, недовольство, возможно, даже скандалы. Но главное случилось — Максим наконец встал на её сторону.
В ту ночь она впервые за долгое время уснула рядом с мужем спокойно, чувствуя, что её дом снова принадлежит ей.

 

Утро началось шумно.
Алина проснулась от грохота кастрюль и громких голосов на кухне. Выглянув в коридор, она увидела: тётя Галя, в домашнем халате и с растрёпанными волосами, что-то варила на плите. Васька сидел за столом, разлив себе остатки чая из её кружки, а Стёпа в трусах и майке зевал прямо в дверях.
Алина тихо прикрыла дверь спальни и глубоко вдохнула. Ещё немного — и она сорвётся.
Через несколько минут появился Максим. Он выглядел так, будто всю ночь думал и ничего не решил. Но, увидев выражение лица жены, твёрдо сказал:
— Сегодня они уезжают. Я уже договорился: отец приедет на машине и отвезёт их обратно.
Алина только кивнула.
Когда Лидия Петровна узнала о решении сына, в квартире снова поднялся шум.
— Ты что удумал?! — возмущалась она. — Людей с дороги прогоняешь? Они же родня! Родня, Максим!
— Мама, — он впервые посмотрел на неё так, что та даже замолчала, — у меня теперь своя семья. И я обязан заботиться о жене и ребёнке в первую очередь.
— Но они ведь ненадолго! — не сдавалась свекровь.
— Мама, — вмешалась Алина, и голос её был спокойным, хоть внутри всё дрожало, — нам с Максимом нужен порядок и тишина. Поймите, у нас маленькая дочка.
Галя, хлопнув крышкой кастрюли, пробурчала:
— Никогда такого не видела, чтобы своих гнали…
— А я вот видела, — отрезала Алина. — Когда люди приходят без уважения, это уже не гости, а… — она запнулась, не желая произносить слово «нахлебники».
Повисла тишина.
Через пару часов чемоданы и сумки были снова в прихожей. Вася ворчал, Галя делала вид, что смертельно обижена, а Стёпа, провожая Алину взглядом, хмыкнул:
— Ну, характер у тебя, невестка… Не позавидуешь твоему мужу.
Алина не ответила. За неё ответил Максим:
— Зато с ней я наконец чувствую себя мужчиной.
Степа от неожиданности даже рот прикрыл ладонью.
Когда дверь за родственниками закрылась, квартира словно вздохнула. Тишина показалась Алине невероятной роскошью.
Она прислонилась к стене, и только теперь почувствовала, как сильно устала.
Максим подошёл, обнял её и прошептал:
— Прости. Я раньше не понимал, как это для тебя важно. Больше такого не будет.
Алина впервые за долгое время улыбнулась.
— Главное, чтобы ты был рядом, — ответила она тихо.
И в этот момент она точно знала: они справятся.

 

Прошла неделя. В квартире снова царила тишина: ни шелухи на полу, ни чужих вещей в прихожей, ни громкого смеха до полуночи.
Алина постепенно пришла в себя. Она снова расставила вещи в детской, аккуратно разложила игрушки и вымыла всё до блеска, словно стирая следы непрошеных гостей.
Максим держал слово: помогал по дому, чаще брал дочку на руки и старался быть рядом. Но главное — он теперь слушал её. Для Алины это было важнее любых извинений.
Однажды вечером раздался звонок в дверь. На пороге стояла Лидия Петровна. Вид у неё был непривычный — без победоносной улыбки, сдержанный и какой-то усталый.
— Можно? — спросила она тихо, почти виновато.
Алина кивнула.
Они прошли на кухню. Свекровь долго вертела в руках чашку с чаем, потом сказала:
— Я, может, была неправа. Хотела как лучше: семья же… чтоб вместе. А вышло… — она вздохнула. — Понимаю, тебе тяжело было.
Алина удивилась. Таких слов от свекрови она не ожидала.
— Лидия Петровна, — спокойно ответила она, — я не против родни. Но прошу: предупреждайте. И уважайте мой дом. Тогда и я буду рада гостям.
Они встретились взглядами. В глазах свекрови мелькнуло что-то новое — то ли уважение, то ли осторожность.
— Ладно, — наконец сказала она. — Договорились.
Когда дверь за свекровью закрылась, Алина почувствовала, что камень с плеч упал. Это было не полное примирение, но первый шаг.
Она вошла в детскую, где Максим качал колыбель с дочкой.
— Ну что? — спросил он.
Алина улыбнулась:
— Похоже, у нас получилось поставить границы.
Максим кивнул, обнял её за плечи.
И в ту минуту Алина поняла: её дом наконец снова стал её крепостью.

 

Прошёл месяц.
Казалось, всё улеглось. Гости больше не объявлялись без звонка, квартира жила своей спокойной жизнью. Но Алина всё равно чувствовала тревогу: слишком хорошо знала характер Лидии Петровны.
И действительно — в воскресенье за ужином Максим вдруг сказал:
— Мамина сестра звонила. Они хотят к нам ещё раз заехать летом, когда будет отпуск.
Алина отложила вилку и посмотрела на мужа. В её взгляде не было злости — только усталость.
— И что ты ответил?
Максим помолчал и честно сказал:
— Сказал, что мы подумаем. И что сначала спрошу у тебя.
Для Алины это было неожиданно. Раньше он всё решал за её спиной, оправдываясь словами «родня же». Теперь он впервые поставил её мнение на первое место.
Она улыбнулась, хоть и с иронией:
— Вот и подумай. Но сразу скажу: если ещё раз будет «налёт десанта», я чемоданы соберу им быстрее, чем они успеют вещи разобрать.
Максим рассмеялся, но не возразил.
Через пару дней позвонила сама Лидия Петровна. Голос у неё был осторожный, даже мягкий:
— Алин, я хотела спросить… если они всё-таки приедут летом, можно ли? Мы заранее договоримся, привезём всё своё, и в детскую не полезем.
Алина слушала и чувствовала — что-то в их отношениях изменилось. Свекровь впервые не ставила её перед фактом, а именно спрашивала.
— Лидия Петровна, — ответила она спокойно, — если всё будет по-человечески, я не против. Только чтобы без сюрпризов.
— Договорились, — быстро сказала свекровь, и в её голосе прозвучало облегчение.
Вечером Алина рассказала об этом Максиму. Он кивнул и сказал:
— Видишь, ты смогла. Мама теперь сама у тебя разрешения спрашивает.
Алина улыбнулась. Ей было важно не то, что свекровь смягчилась, а то, что муж наконец стал рядом, а не напротив.
Впервые за долгое время она чувствовала: её дом действительно принадлежит ей и её маленькой семье.

 

 

Лето пришло быстро. В квартире витал запах свежей клубники, открытых окон и детских игрушек, разбросанных по полу. Алина не спешила думать о приезде родственников — ей казалось, что Максим и свекровь всё равно найдут способ всё испортить.
Но вот однажды вечером Максим сказал:
— Ну что, родня собирается к нам на следующей неделе. Я с ними говорил: будут только два дня, привезут своё постельное и еду. Я уточнил.
Алина подняла на него глаза — и впервые не почувствовала привычного раздражения.
— Ты серьёзно всё это проговорил?
— Конечно, — он улыбнулся. — Ты же просила правила.
День приезда оказался на удивление спокойным.
Когда в прихожей снова появились те же самые сумки и чемоданы, Алина заметила главное отличие — никто не бросил их посреди пола. Вася аккуратно поставил баулы в угол, Галя поздоровалась и даже сняла обувь у порога, а Стёпа буркнул:
— Можно?
Алина чуть не рассмеялась. Та же компания — но будто другие люди.
Свекровь же держалась так, словно весь вечер боялась лишним словом задеть невестку.
— Алина, вот полотенца мы свои привезли, не переживай, — подчеркнула она, будто ставила жирную галочку в списке правил.
Алина только кивнула.
Вечер прошёл удивительно спокойно. Да, Вася по привычке тянулся поставить ноги на стол, но жена одёрнула его раньше, чем это заметила хозяйка. Стёпа тихо сидел с телефоном, а Галя помогала мыть посуду.
Алина поймала себя на мысли: «Они могут, когда хотят».
Позднее, когда гости улеглись, Максим обнял её в коридоре и шепнул:
— Видишь, всё работает. Нужно было просто один раз обозначить границы.
Алина кивнула. И впервые за всё время она почувствовала: возможно, с этими людьми можно ужиться.
Утром, когда родственники уезжали, Галя неожиданно подошла к Алине и сказала:
— Спасибо, что приняли. Извини за прошлый раз. Мы… тогда немного переборщили.
Алина удивилась, но ответила честно:
— Спасибо, что поняли.
Дверь закрылась, и квартира снова наполнилась тишиной. Но теперь это была уже другая тишина — спокойная, без тревоги.
Алина посмотрела на Максима и тихо сказала:
— Знаешь, я впервые поверила, что это наш дом.
Максим улыбнулся и взял её за руку.

 

Прошло три года.
Дочка Алины подросла — бегала по квартире, задавала бесконечные вопросы и радостно смеялась. В доме стало шумно, но этот шум был совсем другим: родным, тёплым, своим.
Алина сидела в гостиной и раскладывала фотографии в альбом. Среди снимков попался тот, где они с Максимом стояли у подъезда, держа на руках младенца. Она вдруг вспомнила тот вечер, когда впервые почувствовала себя чужой в собственном доме — с нахальными гостями, шелухой на полу и свекровью, раздающей её полотенца.
Как будто это было в другой жизни.
Теперь всё изменилось. Лидия Петровна стала приезжать реже, но всегда звонила заранее и уточняла: «Можно ли?». Галя и Вася больше не нагрянули, хотя пару раз звали в гости к себе в деревню. Стёпа женился, и о его визитах Алина слышала только из редких разговоров.
Главное же — изменился Максим. Он действительно стал опорой. Научился говорить «нет», когда нужно, и ставить свою семью выше чужих ожиданий.
Алина улыбнулась.
Когда-то она дрожащим голосом спросила мужа: «А я тебе не родня?» — и это стало поворотной точкой. Именно тогда они начали строить свою семью, а не жить по чужим правилам.
— Мам! — донёсся звонкий голос дочки. — Иди, я башню построила!
Алина отложила альбом, встала и пошла в детскую. На полу из кубиков возвышалась неуклюжая, но гордая башня. Рядом сидел Максим, и они оба — муж и дочь — смотрели на неё с ожиданием.
Алина присела рядом, обняла их и подумала:
«Вот оно. Вот моя настоящая семья. И никакие непрошеные гости уже этого не разрушат».